Фёдор Успенский: Сага — канонизированное знание

Кузичев: Итак, друзья, вторая программа из цикла бесед с Федором Борисовичем Успенским. Красиво, да? Вторая программа из цикла бесед с Федором Успенским. Мы, беседующие, это Борис Долгин, Дмитрий Ицкович и Анатолий Кузичев - представители соответственно "Полит.ру" и "Вестей ФМ", это наш совместный проект - "Наука 2.0". А Федор Успенский - это филолог и историк, доктор филологических наук, замдиректора Института славяноведения РАН, заведующий отделом типологии и сравнительного языкознания, руководитель Центра славяно-германских исследований института, профессор Института высших гуманитарных исследований РГГУ. Я же обещал вас полностью представить, помните, в прошлой программе, вот и представил. Так, и прямо хочется продолжить. Если вы помните тот, как вы выразились регистр, где мы были, давайте оттуда же.

Успенский: Да, ну я говорил о том, что с какого-то момента составитель саги как бы специально нам показывает, что вот он...

Кузичев: Флажки расставляет.

Успенский: Флажки расставляет, что он ушел в такую область вымысла, но он легко возвращается обратно на историческую стезю, и, в общем, у него нет желания соврать, так сказать, у нее как раз есть постоянное желание сказать правду. Для того чтобы соврать, существовал особый тип саг, они так и называются - Lygisögur, то есть "лживые саги".

Кузичев: Lygisögur?

Успенский: Lygisögur, да. "Lygi" - этот тот же корень, что русская "ложь", конечно. И это особый тип саг, которые до нас, конечно, дошли. И мы знаем, что они были чрезвычайно популярно в скандинавском средневековье. Вот, в частности, такой знаменитый норвежский король конца 12 века конанг Сверре, он замечателен тем, что он самозванец, в сущности, мы не знаем имел он права на престол или нет, важно то, что он этот престол потом все-таки захватил и уж заставил всех считать его настоящим королем. Так вот, он говорил, что эти lygisögur, то есть "лживые саги", всего забавнее. И действительно, эти "лживые саги", которые представляют собой ну чистой воды вымысел, я бы даже сказал, гипертрофированный вымысел, там постоянно происходят какие-то фантастические события, они дошли до нас в огромном количестве списков, явно читавшихся, явно очень популярных. То есть не исключаю я такой ситуации, что любить правду они любили и стремились к ней, но действительно всего забавнее и всего популярнее были все-таки "лживые саги", которые представляли собой совсем уж явную...

Ицкович: Как журнал "Крокодил" приблизительно.

Успенский: Ну, да. Нет, ну такая аналогия мне в голову не приходила.

Ицкович: Ну, конечно, забавно, смешно, вечером поржать. Там же ночи-то какие!

Успенский: Ну да, что-то вроде юмористического фэнтези такого скорее. То есть, в общем, на самом деле чтиво.

Ицкович: Бульварная литература.

Успенский: Бульварная литература, грубо говоря, да, очень огрубляя.

Кузичев: А репутация такая же у них была? Бульварная литература там вот?

Успенский: Мы об этом не знаем. Мы знаем только, во-первых, что эти саги считались самыми забавными. Мы знаем, что их охотно рассказывали на свадьбах явно для развлечения гостей. Свадьба тогда длилась не так коротко, как сейчас, это мог быть пир на несколько дней, поэтому в какой-то момент возникала необходимость в развлечении гостей. То есть непонятно, считались ли они чтивом. Думаю, что нет. Думаю, что не было такого деления на высокую сагу и низкую сагу. Но при этом вся аудитория прекрасно понимала, что вот эти саги отличаются своей лживостью от тех других саг, которые настоящие, правдивые.